Так уж случается в этой жизни, что тебя посчитали без твоего ведома: тебе досталось чего-то больше, лучше, качественнее, и ты ни сном, ни духом о том, что кто-то мучается, старается тебя изжить лишь бы не ощущать себя полным го,,м на фоне тебя, абсолютно не заинтересованного в страдающем элементе. На то время моя бабушка ездила к этой самой Маше в гости — сестру перевезла ее дочь в Украину из Беларуси. Мы с матерью не были в восторге от этих ее поездок — Маша была та еще дамочка, своенравная и сама себе на уме. Хотя, злой ведьмой ее нельзя было назвать, учитывая все ее любовные приключения. Она была самая молодая из пяти сестер и одна осталась возле своей матери, прабабки, когда раскулаченного деда выслали в Сибирь. Остальных деток раздали по семьям в разные города.
И вот однажды, по возвращению от сестры, моя бабка начала рассказывать то, от чего волосы на моей голове стали дыбом.
Это были еще времена школы. Тогда к юной тринадцатилетней девочке повадились ходить какие-то фигуры. Фигуры эти были разные — светлые и темные. И все было бы хорошо, если б они приходили только во снах.
Мало кто заботится о психике тех, кому дано видеть или быть носителем силы. И в принципе, даже подготовленная почва в виде мамы и бабушек не всегда спасают от тех кошмаров, что посещают их детей — такие дети чаще открещиваются от своего дара или принадлежности к колдовской крови. Да-да. Не всё решают одни способности — многое решает дух будущего практика.
Именно тогда, в портал 13-летия, познакомилась с ними двумя. Два договора — две силы. Одна приходила меня предупредить, вторая приходила убедиться в том, что я все еще имею интересующее их….
…Я проснулась в своей кровати. Дверь в комнату медленно открывалась. Так мог бы открывать дверь отец или брат, если бы не хотели меня разбудить. Я не поднималась и ждала когда кто-то из них войдет.
Дверь открылась. И первое, что я увидела, это была черная полированная трость и мужская рука в кожаной перчатке. Крик замер внутри меня — я прикрыла глаза и стала наблюдать за фигурой.
Черные лакированные туфли, натертые до отражения Луны в них, черные классические брюки со стрелками, длинный пиджак.
— «Не поднимай головы — не смотри в глаза», — в первый раз я услышала голос, который будет долго сопровождать меня по жизни. — Не шевелись, сделай вид, что спишь.»
Мужчина подошел вплотную к кровати. Рядом с ней стоял письменный стол и задвинутый в него стул. Он взял одной рукой стул за спинку, аккуратно и бесшумно развернул его и сел. Сел, закинув ногу на ногу, смотря на меня, лежащую в кровати. Я чувствовала его взгляд на себе — ровный, лишенный любых эмоций, волевой,.. выжидающий. У меня же, на удивление, получалось также безэмоционально притворяться спящей — сердце я уже успокоила, дыхание тоже выровняла, и вообще, даже если он знал, что я не сплю, вставать и говорить с ним я не собиралась.
Обе его руки в перчатках покоились на трости. Сильные и опасные руки. Я откуда-то знала, что он может одним движение стереть камень в пыль. И сейчас эта сила сидела возле меня.
Я повернулась к нему спиной, укрывшись одеялом по самую макушку. И заснула.
Самое ужасное в том, что это не было сном: когда я утром, абсолютно забыв ночного визитера, вскочила собираться в школу, то столкнулась со стоящем у кровати стулом, который видимо специально оставил гость, дабы я поняла, что все это было наяву.
Меня била дрожь, я вылетела из комнаты и кинулась к отцу:
— Папа! Ты заходил ко мне ночью?
Отец надменно смотрел на меня.
— Нет.
Я влетела в ванную, где брат чистил зубы:
— Ты заходил ко мне ночью?
Ответом был крутящийся палец у виска.
Я знала, что они не заходили ко мне. Но мне так хотелось, чтобы это были они. Кто-то из них. А не тот незнакомец, аккуратно открывавший дверь и оставивший мне стул на память….
— Маша говорит, что ты видела его — демона рода. Хотя она больше называет его Дьяволом. Маша говорит, что он приходил к тебе уже.
Я повернулась лицом к бабушке.
— Когда видела?
— В черном костюме, в черных туфлях, он следит за тобой — ты украла у них кое-что ценное.
Она описывала незнакомца с тростью, а я ощущала как волосы шевелятся на моей голове от ужаса. Маша не могла этого знать по одной простой причине — этого не знал никто кроме меня! Я никому так и не рассказала о том, что я видела, и кто приходит ко мне порой.
— Маша говорит, что могла бы тебя научить. — бабушка посмотрела на меня внимательно. — Меня она не может — я старше ее, а есть запрет учить старше себя.
Я снова повернулась к плите, стараясь уложить не только мысли в голове, но и поправляя волосы руками. Ехать к Маше после того, что мы с ней уже ни раз дрались в астрале — так себе была идея.
— Я подумаю.
— И да, за твоего второго она тоже сказала — сильный.
За второго я так же не упоминала никому — бабка Маша точно знала о чем идет речь….
(продолжение следует)